Я выросла среди тех, кому для работы был нужен иностранный язык. Работы врачом, инженером, преподавателем математики — поскольку работа была в дружественной развивающейся стране, каковых прежнее государство назаводило себе по всему миру со щедростью общительного ребёнка. Молодая республика, прогрессивное правительство, героический форпост правильной жизни... риторика известная.

Солдаты этой проигранной заведомо войны возвращались домой с кое-какими деньгами, хватало на взнос в кооператив, и рассказами.
О ночном звонке в посольство, — "Нас бомбят! — Нас тоже. — Что делать?! — Спуститесь в подвал, что же ещё". — о колдовстве дворника с целью отвадить крыс от виллы, бетонного коробка размером с трансформаторную будку, о тоске по жареной картошке, которую плохо утоляли жареные же зелёные бананы, о жаре, грязи, о попытках учесть местные обычаи и не дать им управлять процессом, о попугае, подаренном товарищами по объекту, напоенном ромом и привезённом в бессознательном состоянии, канонической тушкой, в далёкий Союз.

Попугай, собственно, сидел в клетке, склонив старческую голову, точил кусочек мела и временами со свистом и хрипом произносил:

— Ты ж моя умница, ты ж моя красавица Перуша, — Перуша, потому что periquito.

Уже потом я безошибочно узнала эту жизнь в "Трудно быть богом" и до сих пор не могу понять, как можно было разглядеть в Арканаре европейское средневековье, каким бы грязным и вонючим ни было, когда это явная бывшая колония в тропическом климате. Дона Румату, советского специалиста, я поминала в разговорах с Котом многократно.

А Кот, талантливый мой муж, взял и сложил паззл.
Крайне удачно, как по мне.